18 лет прошло со дня гибели атомной подводной лодки «Курск» в Баренцевом море. «КП» узнала, как сложились судьбы родителей, вдов и детей экипажа судна
УТРАТА ПОДКОСИЛА
Семья старшины 2 статьи Юрия Анненкова вскоре после гибели сына переехала, но на стене их нового дома в селе под Курском — мемориальная доска в память о сыне. Пережитое горе не прошло для них бесследно.
— Мы еще не старые, но оба инвалиды второй группы. Муж астматик, а у меня нервное заболевание. Раньше мы работали на заводе муж маляром, я на прессе, - рассказывает Тамара Анненкова.
Хорошо хоть, хватает здоровья вести хозяйство. Без семи соток огорода, сада и поросят прожить на пенсию было бы тяжело.
— Компоты, варенья, соленья, овощи, фрукты, ягоды – это все у нас свое. Мы покупаем только хлеб и молоко. Корову нам тяжело держать, дед мой еле ходит.
Новый дом Анненковым выделила администрация сразу после трагических событий. Прежний уже совсем развалился. Его строил еще прадед Юры.
Дети приезжают к родителям помогать на огороде. Единственная дочь Анненковых и один из сыновей обосновались в Курске, второй в Санкт-Петербурге.
— Вова учился в военно-морском институте, тоже был бы подводником, но передумал. Остался в Питере.
У каждого свои семьи, дети.
— Только от Юры никого не осталось, - вздыхает женщина. - Была у него девушка, хотели они пожениться, но он ушел слишком рано – в 20 лет. Прослужил по контракту всего семь месяцев, хотел выучиться на мичмана, но не судьба.
Тамара Ивановна показывает фотографии, где сын на лодке подстригает моряков.
— Да, он у нас там и парикмахером был. Золотые руки, все умел, с десяти лет с хозяйством управлялся. Занимался спортом, писал стихи.
ТЯНЕТ К МОРЮ
- Я до последнего не верила в эту трагедию, - вдова капитан-лейтенанта Рашида Аряпова Халима не любит вспоминать дни, когда вся страна следила за спасательной операцией.
Тогда она была на третьем месяце беременности, только полгода - счастливая жена. Все оборвалось в один день. И только ради сына женщина и смогла заставить себя продолжить жить дальше.
- Я не ходила на похороны, не хватило сил, - признается женщина.
Халима по-прежнему хранит форму и фотографии первого мужа. Женщина долго была одна, все никак не могла оправиться от трагедии. Но сейчас у нее снова семья: любящий муж, который уважает память о погибшем офицере-подводнике и даже ведет группу ВК, рассказывающую о той истории. Дочь уже пошла в школу, сын Ильгиз скоро окончит лицей, будет поступать в вуз.
Старается учить только на «пятерки», говорит, что это - в память об отце, хочет ему соответствовать. Ему нравится физика, математика, информатика. Понятно, что не гуманитарий. Думаю, выберет что-то связанное с информационными технологиями, - говорит о будущем Ильгиза Халима.
Ильгиз, хоть и твердо решил не идти по военной стезе, очень любит море, его к нему тянет, словно магнитом. Вот и на страничке в соцсети у мальчишки всего-то десяток фото и центральная — на берегу.
О МОРЯКЕ РАССКАЗЫВАЮТ БОКСЕРАМ
Если в станице Багаевской Ростовской области назовешь имя Сергея Калинина, каждый — и стар, и млад — с гордостью скажет: да, это наш земляк, старший мичман атомной подводной лодки «Курск» - вот такой парень был!..
Здесь его именем названа школа, где он учился. А еще тут решили проводить юношеский турнир по боксу — в память о Сереже. И каждый раз на награждение приходит его старенькая мама Мария Петровна. Придумал турнир в честь погибшего земляка старший тренер по боксу местной ДЮСШВиктор Галдин:
- Отец, Алексей Пантелеевич, приходить к нам не может. Сразу после трагедии у него отказали ноги. Вообще тяжело это пережил.
При этом сам Сергей Калинин боксом не увлекался. Ему ближе была игра на аккордеоне.
- Просто я сам бывший моряк. Когда случилась трагедия с «Курском», меня это за живое зацепило, - рассказывает Галдин. - А бокс у нас в Багаевке, можно сказать, культовый вид спорта. Хотелось, чтобы молодежь помнила о Сереже. Вроде, получается. Если в 2002 году у нас было 50 спортсменов, то в этом — больше 200 участников.
В ЧЕСТЬ МИЧМАНА НАЗВАЛИ ПЛЕМЯННИКА
- На «Курск» Витя попал первым из курян. И так получилось, что именно его тело опознали первым из наших, - рассказывает сестра мичмана Виктора Кузнецова Людмила. Она дала сыну имя брата-героя.
Виктора хоронили в Курске, по трагической случайности в один день с его мамой. Женщина тяжело болела и умерла за несколько часов до опознания сына.
- У мамы был рак. Я ее привезла из Москвы после операции. Врачи сказали, что жить ей оставалось два с половиной месяца. Мы дали Вите телеграмму, чтобы его отозвали в связи с тяжелым состоянием мамы. Но то ли телеграмма запоздала, то ли не знаю что, но Витя не приехал.
А ведь мог бы и не оказаться на борту «Курска», и не ушел бы в свой последний поход.
Около дома по улице Комарова тогда стояли два гроба – Ольги Романовны, которая не справилась с недугом и обрушившимся горем, и Виктора. Маму похоронили на Южном кладбище, а потом поехали в Дом офицеров, кудадля прощания отвезли Витю. Страшный был день для семьи.
— Мама нас семерых поднимала одна, с папой они разошлись. Мы ее так любили, и так гордились Витей.
Тяжелое горе еще больше сплотило братьев и сестер Кузнецовых. Сейчас у всех уже свои семьи.
- Мы дружим, хорошо общаемся, поддерживаем друг друга. Каждый год 12 августа собираемся и едем на мемориал, - говорит Людмила.
А вот с вдовой Виктора после его гибели отношения не сложились. Она разорвала все связи и даже не разрешает дядям и тетям видеться с сыном мичмана, которому сейчас 21 год.
ОДНОКЛАССНИКИ ПОГИБШЕГО ДО СИХ ПОР ПОМОГАЮТ ЕГО МАТЕРИ
Говорят, время лечит. Но для матери матроса «Курска» Максима Боржоваэто не так. Она признается, что слезы у нее текут каждый день.
- Очень тяжело, даже спустя столько лет, - говорит Елена Юрьевна. - О Максиме помнят все — и родственники, и друзья. Его одноклассники до сих пор приходят в гости, помогают, если что-то надо сделать.
Каждый год в день гибели «Курска» родные и друзья семьи собираются вместе и вспоминают, каким он был - общительным, веселым, непоседливым. Всегда масса друзей, компании, на учебу времени не хватало.
- Самый обычный мальчишка был. Озорной, всегда улыбался. Был очень добродушным и веселым, - рассказывает классный руководитель Максима Любовь Комарова. - Учился средне, зато дружить умел, надежный парень был.
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
Матрос Роман Кубиков из села Охочевка Курской области служил в седьмом отсеке лодки. На «Курск» попал с военного корабля, откуда его перевели за отличную службу.
- Рома приезжал в отпуск в январе 2000 года, как раз попал на свадьбу к брату, - рассказывает Анна Ивановна, мама матроса. Больше мы его не видели.
В августе, после официального сообщения о том, что лодка затонула, Кубиковы получили от сына письмо, написанное 27 июля. «После парада опять в море. Весь август в морях. Может, на День флота наш корабль по телеку покажут», – писал Рома. Матросу был 21 год, а служить оставалось восемь месяцев.
Когда стало известно, что спасать на лодке уже некого, у отца Ромы случился инфаркт. После гибели сына Владимир Иванович прожил всего два года.
Младший сын Александр живет в Курске. У Анны Ивановны двое внуков. Внучке уже 18 лет, девушка учится на юриста.
- Мои меня не бросают, часто приезжают, помогают. Вот сейчас гостили неделю, только уехали.
НА УЧЕНИЯ ВЫРВАЛСЯ ИЗ ОТПУСКА
В июле 2000 у ракетчика Бориса Гелетина умер сын — мальчишка буквально сгорел от рака за считанные месяцы. Ни на учения, ни в поход на «Курске» Гелетин идти не должен был: после такой потери его отправили в отпуск. Но Борис не мог оставаться дома.
О страшных днях спасательной операции вдова Гелетина Татьяна до сих пор вспоминает с содроганием:
- Нас собирали в Доме офицеров флота (ДОФ). Мы писали какие-то бумажки, нам что-то говорили, приезжали какие-то военные. На Путина не ходила: остановилось сердце, меня увезли на «скорой». Потом к ДОФу подойти было невозможно: придавливало. Хуже, чем в морге. Смесь страха, горя, боли и надежды, этой долбанной надежды. Достанут – не достанут, дышат – не дышат… Говорят, что надежда умирает последней. Ну ее к черту, пусть умирает первой! Потому что это самое страшное, когда ты надеешься, но понимаешь, что все…
В спасательной операции участвовал отец Бориса, тогда Владимир Иванович был начальником отдела боевой подготовки. Ему же выпала доля опознавать сына.
Мужа Татьяна похоронила на Севере, рядом с сыном, 5 декабря 2001-го. Накануне, 4 декабря, ей исполнилось 27. От того, чтобы наложить на себя руки и лечь рядом, спасли родные, друзья, с которыми вместе и по сей день, и любовь. Он, тоже подводник, появился в жизни вдовы через полгода после трагедии.
Сейчас у гражданских супругов – пятнадцатилетняя дочь Маша. Она знает о брате и о дяде Боре. Потому что «та семья осталась семьей».
ТРАГЕДИЯ ЗАСТАВИЛА ПРИНЯТЬ КРЕЩЕНИЕ
Когда пошли новости о «Курске», и вся страна прильнула к экранам, Галина Белогунь вырубала электричество в квартире. 18-летняя дочь включала снова. И так без конца. Капитан второго ранга Виктор Белогунь пошел на учения в качестве представителя штафа, он отвечал за ядерную обстановку.
- Девятнадцать лет жили вместе – и раз, все разрушено, мне 39, – вздыхает Белогунь. – В тот год я приняла крещение: подумала, что всевышний, наверно, поэтому не слышит мои молитвы.
Виктора нашли в противогазе, но уже с угарным газом в легких. В заключении написано, что он был жив после взрыва пять-десять минут.
- Дома фотографий мужа нет нигде. Где-то через год после трагедии дети сказали: «Мама, убери», - вспоминает Галина. - Дети не говорят об этом и не рассказывают внучке: слишком больно. Сын в какой-то момент поступил в военное училище, как и планировали. Но скоро ушел: отец был грамотный, умный, честный, говорил только о службе, рядом – точно такие же товарищи. Невыносимо терпеть, когда на плацу тебе говорят, что, если плохо будешь учиться, отправят служить на Север, – а это твой родной дом, где погиб твой отец.
Каждая мать или вдова, с которой нам удалось пообщаться, говорит, что время не лечит. Но в речи все так или иначе проявляется и другая мысль - жизнь продолжается.
ПАМЯТЬ
АПЛ "Курск": о чем говорили родные погибших моряков в августе 2000 года
12 августа 2000 года не вышла на связь во время проведения учений атомная подводная лодка Северного флота «Курск». Первое сообщение об этом прозвучало в 11 часов утра 14 августа.
А через десять дней в поселке Видяево прощались с моряками. Очевидцем этих печальных проводов была мурманская журналистка Наталья Чеснокова, тогда работавшая на областном радио. Ее воспоминания мы и предлагаем вашему вниманию (подробности)
Post A Comment:
0 comments: