Как Айвазовский рисовал Библию
Великий пейзажист-маринист писал не только морские виды. Среди его наследия можно найти и картины на религиозные сюжеты — иллюстрации библейских историй. Впрочем, и тут он не изменял себе: почти в каждом полотне фигурирует водная стихия.
Великий пейзажист-маринист писал не только морские виды. Среди его наследия можно найти и картины на религиозные сюжеты — иллюстрации библейских историй. Впрочем, и тут он не изменял себе: почти в каждом полотне фигурирует водная стихия.
Посмотрим на Священное Писание глазами Айвазовского (с помощью современного перевода Библии Российского библейского общества).
Сотворение мира
«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста и пустынна, тьма была над пучиной, и дух Божий веял над водами.
И сказал Бог: «Да будет свет». И появился свет. Бог увидел, как хорош свет, и отделил его от тьмы, дал свету имя «день», а тьме — имя «ночь». Настал вечер, настало утро — первый день. И сказал Бог: «Пусть средь воды будет свод, разделяющий воды надвое».
И стало так. Бог создал свод, и отделил воды под сводом от вод над сводом, и дал своду имя «небо». Настал вечер, настало утро — второй день»
(Книга Бытия, 1:1–8).
Хаос. Сотворение мира.1841.Бумага,масло,106 х 75Музей армянской конгрегации Мхитаристов.Остров Св. Лазаря, Венеция
Всемирный потоп
«Сорок дней длился потоп. Когда вода стала прибывать, она приподняла ковчег, и ковчег поплыл. Вода все прибывала и затопляла землю. Ковчег плавал, а вода поднималась все выше, пока не покрыла самые высокие горы, какие есть под небом. На пятнадцать локтей поднялась над ними вода, и горы исчезли под водой.
И погибли тогда все, кто жил на земле: и птицы, и скот, и звери, и все твари, какими была полна земля, и все люди. Все, в чьих ноздрях было дыхание жизни, все обитатели суши, — все умерли. Все, что было на земле, — и люди, и скот, и всякая живность, и птицы небесные — все было сметено с лица земли. Уцелел лишь Ной и те, кто был с ним в ковчеге. Наводнение продолжалось сто пятьдесят дней» (Книга Бытия, 7:17–24).
Сошествие Ноя с горы Арарат
«В двадцать седьмой день второго месяца, когда земля просохла, Бог сказал Ною: «Выйди из ковчега, вместе с женой, сыновьями и женами сыновей. И всех животных выведи — и птиц, и скот, и живность, снующую по земле: пусть земля будет ими полна, пусть они будут плодовиты и многочисленны». И Ной вышел из ковчега, вместе с сыновьями, женой и женами сыновей, а следом вышли звери, мелкая живность, птицы — все обитатели земли, вид за видом» (Книга Бытия, 8:14–19).
Переход евреев через Красное море
«И Господь сказал Моисею: «Протяни руку над морем — воды вернутся и потопят египтян, и колесницы, и всадников!» Простер Моисей руку над морем — и к утру море вернулось. Прямо навстречу его водам бежали египтяне — и вверг Господь египтян в бездну морскую! Вернулась вода и поглотила их всех — и колесницы, и всадников, и все войско фараоново, что погналось по дну моря за сынами Израилевыми. Ни один египтянин не уцелел! А сыны Израилевы прошли по дну моря, как по суше; по правую руку от них стояла стена воды, и по левую — стена воды. Так спас Господь в тот день сынов Израилевых от египтян» (Исход, 14:26–30).
Хождение по водам
«Сразу после этого Он велел ученикам сесть в лодку и плыть на другой берег, не дожидаясь, пока Он отпустит народ. Расставшись с народом, Он поднялся на гору, чтобы помолиться в одиночестве. Когда наступил вечер, Он был там один.
А лодка была уже на расстоянии многих стадий от берега, она боролась с волнами, потому что ветер был встречный.
На рассвете Иисус направился к ним — Он шел по морю. Когда ученики увидели, что Он идет по морю, они перепугались.
«Это призрак!» — закричали они в страхе. «Успокойтесь, это Я! Не бойтесь!» — тотчас заговорил с ними Иисус.
Тогда Петр сказал Ему: «Господь, если это Ты, вели мне пойти к Тебе по воде».
«Иди», — сказал Он. Петр вышел из лодки и пошел по воде, направляясь к Иисусу, но увидев, как силен ветер, испугался и стал тонуть.
«Спаси меня, Господь!» — закричал он. Иисус сразу протянул руку и, подхватив его, сказал: «Маловер, зачем ты усомнился?»
Когда они вошли в лодку, ветер стих» (Евангелие от Матфея, 14:22–32).
***_________________________________________________
источник «Шакко: об искусстве»
Предательство Иуды
автор
Пожалуй, главным культурным событием этой зимы { речь идет о выставке 2017 года } в нашей культурной столице стала выставка Ивана Константиновича Айвазовского в Русском музее, приуроченная к 200-летию его рождения.
Выставку должны были закрыть на днях (может уже и закрыли). Я успел побывать на ней на прошлой неделе. Мы пошли на выставку с несколькими сестрами. Глубоко убежден, что православным батюшкам на выставки надо ходить и почаще. Ходили бы прилежно в музеи, может и Исаакий нам бы давно уже передали без всяких проблем.
Верующие должны чувствовать себя в музеях как дома. Это все наше, родное. Потому что настоящее искусство всегда религиозно и славит Творца, и настоящие художники всегда были людьми религиозными, вдохновлялись верой и творили для тех, кто верит. У нерелигиозного человека просто не хватает мотивации для творчества (кроме банального самовыражения). Музеи это наша территория.
Как-то я с двумя инокинями был в Эрмитаже и какой-то типичный петербургский интеллигент, увидев нас в черных подрясниках, не сдержался: «И сюда они уже добрались! Что они тут забыли?» Я ответил: «Забыли Мадонну Литту посмотреть...» Он, судя по всему, не понял меня.
На Айвазовского я пришел, потому что давненько не видел его «Девятый вал», великую картину, оптимистическую трагедию. Все кругом погибло, кроме надежды, - вот ее смысл. Уныние как рукой снимает.
Какие-то картины классиков, которые мы по школьным учебникам знаем, периодически нужно сравнивать с оригиналом.
Если на выставку Айвазовского не прийти пораньше, можно в очереди простоять больше, чем в музее. Уже через час-полтора после открытия на улице стояла очередь, хвост которой уходил за угол.
Айвазовский — классик русской живописи, без которого ее невозможно представить, поэт моря, без которого трудно представить себе уже и сами моря, русский гений армянского происхождения, без которого невозможно представить ни русский, ни армянский народы.
Айвазовского знают все, как Пушкина. И все думают, что понимают его. Но это обманчивый эффект, как и с Пушкиным. Айвазовского надо открывать, смотреть и пересматривать, как впрочем и Пушкина надо читать и перечитывать.
Когда оказываешься среди множества полотен Айвазовского, то кажется, что ты заплыл далеко в море и вокруг одна вода. На выставке куда не посмотришь - везде Айвазовский, кругом Айвазовский, один Айвазовский, в какой-то момент представляется, что тонешь в нем, как в море. Это какой-то художественный шторм, или девятый вал...
Только когда я почувствовал в ногах тяжесть и стал искать какой-нибудь свободный стул, я понял, что устал, и мы уже на выставке больше четырех часов.
Сколько не смотришь на полотна Айвазовского, невозможно отделаться от чувства, что это искусство за гранью возможностей человека, человеку не дано так нарисовать, что это не написано, а возникло как-то само по себе.
Выставку должны были закрыть на днях (может уже и закрыли). Я успел побывать на ней на прошлой неделе. Мы пошли на выставку с несколькими сестрами. Глубоко убежден, что православным батюшкам на выставки надо ходить и почаще. Ходили бы прилежно в музеи, может и Исаакий нам бы давно уже передали без всяких проблем.
Верующие должны чувствовать себя в музеях как дома. Это все наше, родное. Потому что настоящее искусство всегда религиозно и славит Творца, и настоящие художники всегда были людьми религиозными, вдохновлялись верой и творили для тех, кто верит. У нерелигиозного человека просто не хватает мотивации для творчества (кроме банального самовыражения). Музеи это наша территория.
Как-то я с двумя инокинями был в Эрмитаже и какой-то типичный петербургский интеллигент, увидев нас в черных подрясниках, не сдержался: «И сюда они уже добрались! Что они тут забыли?» Я ответил: «Забыли Мадонну Литту посмотреть...» Он, судя по всему, не понял меня.
На Айвазовского я пришел, потому что давненько не видел его «Девятый вал», великую картину, оптимистическую трагедию. Все кругом погибло, кроме надежды, - вот ее смысл. Уныние как рукой снимает.
Какие-то картины классиков, которые мы по школьным учебникам знаем, периодически нужно сравнивать с оригиналом.
Если на выставку Айвазовского не прийти пораньше, можно в очереди простоять больше, чем в музее. Уже через час-полтора после открытия на улице стояла очередь, хвост которой уходил за угол.
Айвазовский — классик русской живописи, без которого ее невозможно представить, поэт моря, без которого трудно представить себе уже и сами моря, русский гений армянского происхождения, без которого невозможно представить ни русский, ни армянский народы.
Айвазовского знают все, как Пушкина. И все думают, что понимают его. Но это обманчивый эффект, как и с Пушкиным. Айвазовского надо открывать, смотреть и пересматривать, как впрочем и Пушкина надо читать и перечитывать.
Когда оказываешься среди множества полотен Айвазовского, то кажется, что ты заплыл далеко в море и вокруг одна вода. На выставке куда не посмотришь - везде Айвазовский, кругом Айвазовский, один Айвазовский, в какой-то момент представляется, что тонешь в нем, как в море. Это какой-то художественный шторм, или девятый вал...
Только когда я почувствовал в ногах тяжесть и стал искать какой-нибудь свободный стул, я понял, что устал, и мы уже на выставке больше четырех часов.
Сколько не смотришь на полотна Айвазовского, невозможно отделаться от чувства, что это искусство за гранью возможностей человека, человеку не дано так нарисовать, что это не написано, а возникло как-то само по себе.
Почему-то легче признать, что эти полотна возникли сами собой, как явление природы, нежели считать, что они написаны человеческой рукой. Море Айвазовского кажется таким же подлинным, как в природе. При этом выяснилось, что Айвазовский практически никогда не писал с натуры.
Она ему мешала. В лучшем случае он делал карандашные наброски, а потом в мастерской творил свои моря и океаны.
Вообще, несправедливо, что в честь Айвазовского не назвали ни одного моря. Но оно все равно существует - «море Айвазовского» - на его картинах.
Почему Айвазовский так любил море и понимал саму душу моря? Откуда это армянского русского художника? Армения — страна горная, Россия — лесная. Скорее море должно было открыть свои тайны греку или итальянцу. Конечно, можно вспомнить, что Айвазовский родился в Крыму в Феодосии, на берегу моря. Это был его мир детства, это была его стихия.
Вообще, несправедливо, что в честь Айвазовского не назвали ни одного моря. Но оно все равно существует - «море Айвазовского» - на его картинах.
Почему Айвазовский так любил море и понимал саму душу моря? Откуда это армянского русского художника? Армения — страна горная, Россия — лесная. Скорее море должно было открыть свои тайны греку или итальянцу. Конечно, можно вспомнить, что Айвазовский родился в Крыму в Феодосии, на берегу моря. Это был его мир детства, это была его стихия.
Но в Крыму есть и горы, и холмы, и прекрасные поля и рощи. Видимо, здесь что-то внутреннее. В море он узнал свою душу, в море он узнал своего Творца, в море он услышал молитвы ангелов, в море он прочел Священное Писание, которое начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою».
Последние слова я бы поставил эпиграфом ко всем полотнам художника-мариниста, в них в самом деле Дух «носится над водою». Это и есть формула Айвазовского, которого можно назвать тайнозрителем моря. Он всегда смотрел вглубь морских бездн, он как будто созерцал первые мгновенья сотворения мира. Море предстает у него универсальной основой природы.
В этом смысле Айвазовский — библейский маринист.
В этом смысле Айвазовский — библейский маринист.
Не случайно он так любил воплощать библейские сюжеты, которые рисовал всю свою жизнь.
Его особенно захватывают "морские сцены" и "водные" сюжеты Священного Писания. Картин на тему "Библейский Айвазовский" хватило бы на огромную выставку (если собрать со всех музеев).
На выставке в Русском музее также можно было увидеть несколько картин на библейские темы.
Айвазовского не прошел мимо и главного "морского" сюжета Библии - всемирного потопа.
На выставке в Русском музее также можно было увидеть несколько картин на библейские темы.
Айвазовского не прошел мимо и главного "морского" сюжета Библии - всемирного потопа.
В 1862 году Айвазовский пишет два варианта картины "Всемирный потоп", и затем в течение жизни неоднократно возвращается к этому библейскому сюжету. Один из лучших вариантов картины Всемирный потоп написан им в 1864 году и находится в собрании Русского музея.
Картина Айвазовского "Всемирный потоп" - довольно редкое произведение на сюжет, заимствованный из Библии.
Картина Айвазовского "Всемирный потоп" - довольно редкое произведение на сюжет, заимствованный из Библии.
Здесь Айвазовский гениально сочетал талант, воображение и любовь к импровизации. Возможно, что никто из его современников не смог бы так великолепно изобразить масштабность катаклизма, бурю на небесах и на море, огромные волны, захлестывающие скалы, где безуспешно стараются спастись люди и животные.
Правда, шедевр Айвазовского почему-то скрыт от любителей живописи и в обычном режиме находится запасниках.
Правда, шедевр Айвазовского почему-то скрыт от любителей живописи и в обычном режиме находится запасниках.
Тем более нужно оценить редкую возможность увидеть подлинник полотна на библейскую тему.
Может именно поэтому у картины на выставке больше всего толпилось людей. Остаться зрителем в единственном числе не получилось.
Картина попала в собрание Русского музея, потому что ее в свое время высокого оценили два императора Александр II и Александр III.
Первый из них приобрел ее на выставке в Академии художеств для Эрмитажа, а второй передал в собрание созданного им Русского музея.
Размер шедевра не малый - 246,5 х 319,5 метра и он занимает целую стену.
Картина производит сильное впечатление, уже когда ее видишь целиком издали. Но еще более сильное, когда приближаешься и рассматриваешь вблизи во всех деталях.Издали видишь мощную скалистую гору, которая уходит под напором безжалостной мастерски написанной водной стихии. Говорят, что это отроги Арарата. Вблизи видишь уже другое море - море гибнущих обреченных людей. Это уже не "Девятый вал", а "стодевятый".
Еще шаг ближе и перед тобой - конкретные лица людей и море человеческих слез.
Это реквием в красках.
Потоп - страшный катаклизм, который являет гнев Божий. Водная стихия неумолима и безжалостна. Никто не может противостоять ей. Человек бессилен перед судом Божиим. Поэтому картина производит впечатление Страшного суда.
Особенно в этой картине на фоне всеобщей гибели перед лицом неминуемой смерти производит глубочайшее впечатление примеры добра, как-то особенно трогает желание людей помочь друг другу, как например, эта протянутая рука помощи, которая звучит как торжество человеческой любви.
Именно этот жест и запоминается больше всего в этой картине. Может поэтому, а может по другой причине полотно не производит жуткого безысходного впечатления.
Все-таки, кажется, вопреки библейскому повествованию сейчас эту стихию укротит кротко идущий по воде Христос.
Эта картина Айвазовского была мудро повешена неподалеку от его "Всемирного потопа". Казалось, Христос с одной картины спешил перейти на другую.
"Хождение Христа по водам" - был один из любимых сюжетов Айвазовского, к которому художник в течение жизни возвращался не один раз (кстати, один из вариантов этой картины Айвазовский подарил св.Иоанну Кронштадтскому).
Post A Comment:
0 comments: